Однажды меня вызвали к главному инженеру. Когда я вошел в кабинет, он что-то шумно и весело обсуждал с начальником экспедиции Зудилиным и нач. партии Копыльцовым (если память мне не изменяет). Фамилия главного инженера была Курганский, а вот как звали по имени-отчеству, точно не помню - без малого, двадцать три года с тех пор прошло.

"Слушай, - говорит, - Кириллов. Тут вот какое дело: начальнику СРБ (служба радиационной безопасности. - В.К.) нужен инженер-дозиметрист. Мы тут, так сказать, пораскинули мозгами и остановились на твоей кандидатуре. Прибавим тебе окладик - и будешь ты у нас дозиметристом. Парень, я слышал, ты аккуратный, толковый... М-м-да... Какой у тебя оклад? Сто двадцать? Ну вот! Дадим сто тридцать, а через месячишко дадим сто пятьдесят. Так что, давай, иди и действуй, принимай дела, входи в курс, так сказать".

Выслушав всё это, я сразу загрустил, так как мне очень нравилась моя основная работа - ремонт, настройка, модернизация скважинной аппаратуры, и, разумеется, общение с коллегами - умными, интересными и всегда веселыми мужиками. К тому же, несколько месяцев назад меня "бросили" на тарировку скважинных дебитомеров, сказав, что это временно, что как только найдут подходящего специалиста, я сразу же смогу вернуться к основной своей работе. В полной уверенности, что меня вызвали сейчас именно для того, чтобы сообщить об освобождении от этого скучного и нудного занятия, я и прибежал к Курганскому, а тут такой "облом"!..

Несмотря на мои возражения, что, мол, согласно всем строгим инструкциям должность инженера-дозиметриста может исполнять только человек с высшим ядерно-геофизическим образованием и т.п. (за моими, тогда ещё молодыми, плечами был только нефтяной техникум), общий итог разговора был такой: "Надо, Федя!"

Работа была ответственная, - как-никак радиоактивные источники, - но невыразимо скучная. Мы с начальником целыми днями сидели в балке, заваленном до потолка всяческой дозиметрической аппаратурой и всевозможными инструкциями, пили чай, курили "Казбек" и "Шипку", и ещё я, как подчинённый, вынужден был слушать бесконечные, хвастливые рассказы о его, начальника, бесчисленных победах над разными шлюшками, с мерзкими, сальными подробностями. Иногда заходили техники-дозиметристы со своими отчетами, иногда мы сами принимали контейнеры с источниками у приехавших со скважины геофизиков. Через несколько недель нудной и рутинной работы меня послали в командировку в г. Среднеуральск (это рядом со Свердловском) с кучей разных дозиметров для их поверки. Приборы были уложены в специальный большой и зелёный ящик-чемодан, командировочное удостоверение выдано, билет куплен, и я полетел рейсом Нижневартовск - Свердловск.

Мест в гостиницах Свердловска, конечно, не было, чемодан был ужасно тяжелый, и, колеся на автобусах и такси по городу в поисках ночлега, я мечтал, чтобы кто-нибудь всё-же позарился на ненавистный чемодан и украл его. На автобусных остановках нарочно отворачивался от него, отходил подальше, а когда народ набивался в автобус, возле остановки, на снегу, одиноко и грустно стоял мой злополучный чемодан - никому он был не нужен. Я подходил к чемодану, пинал его, ругая нехорошими словами, а потом тащился с ним дальше… В конце концов я как-то даже сроднился с ним, если так можно сказать, и больше не ругал его и не пинал.

На второй или третий день я все же добрался до Среднеуральска, где и сдал чемодан с приборами на поверку. А когда мне сообщили, что все будет готово только через десять дней, я, на радостях, купил большую упаковку прекрасных апельсинов, которую торжественно вручил потрясённым приёмщицам и улетел, счастливый, навестить жену на Кубань, которая тогда временно ( в ожидании нашего ребёнка) жила у своих родителей.

Вскоре мой начальник уволился (устроился куда-то на более денежную работу), и мне пришлось исполнять его обязанности. Стало гораздо веселее - сам себе начальник!

Как-то, выполняя плановый замер радиоактивного фона в ХРВ (хранилище радиоактивных веществ), обратил внимание на аномально слабый фон над одним из колодцев, в котором должен был находиться контейнер с изотопом Tu-170. Вместе с техником извлекли контейнер из колодца и обнаружили, что ампула с изотопом отсутствует! Сообщив руководству о случившемся, я напомнил им, что, согласно инструкции, мы обязаны в течение трех дней сообщить о потере источника радиации в органы госбезопасности, если, конечно, за эти три дня не найдем этот самый источник. Какой же тут поднялся шум, как все переполошились! Срочно вызвали Шахматова, начальника партии ГИС, который последним сдавал этот контейнер. Шахматов - пожилой, молчаливый и угрюмый человек - признался, в конце концов, что принял, не проверив, контейнер у другого начальника партии - Москвичёва, который незадолго до обнаружения пропажи источника внезапно уволился (к всеобщему недоумению) и укатил домой, в Москву. Теперь-то, конечно, понятно почему он так срочно исчез, испарился...

Начальство начало просить и даже требовать, чтобы я никуда, ни в какие органы о случившемся не сообщал, клятвенно обещали выдать мне большущую премию, решительно поднять зарплату и проч., если я найду этот источник, а бедняга Шахматов клялся, что непременно, целый год и ежедневно (!), будет поить меня коньяком и шампанским в ресторане "Огни Сибири". Было как-то неловко и стыдно всё это слышать, как, наверное, неловко и неприятно бывает юноше, когда он вдруг видит, как взрослый и серьёзный мужик элементарно трусит… В то же время, было приятно увидеть свою, неожиданно выросшую, как тогда казалось, до гигантских размеров, фигуру в центре внимания высокого начальства, почувствовать, что от меня, от моих действий сейчас во многом зависит, если не судьба, то уж, во всяком случае, карьера - это точно.

Началось расследование. Выяснилось, что Москвичёв перед своим увольнением работал на Варьёганском месторождении. Начальство предложило обследовать весь маршрут от Нижневартовска до Варьёгана - вдруг где-то по дороге потеряли ампулу с изотопом? Доказав всю бессмысленность этой затеи, я предложил ехать сразу на "куст" (так называется место, откуда разбуривается сразу несколько скважин. - В.К.), предварительно обследовав ХРВ Варьёганской экспедиции.

Кроме меня и Шахматова, поехали Зудилин, как представитель руководства нашего треста, и еще кто-то. В ХРВ экспедиции ничего не обнаружили, поехали на "куст". Когда подъезжали к занесенному снегом "кусту", мой сцинтилляционный счетчик вдруг "забеспокоился" и начал показывать всё возрастающее увеличение радиоактивного фона, значительно превышающее значения фона естественного. Все обрадовались, напряглись и начали растерянно смотреть друг на друга. Остановившись у "куста", мы высыпали из машины - радиоактивный фон уже в сотни раз превышал естественный фон! Что дальше? Подумав немного, я начал ходить с прибором вперед и назад. Остальные стояли в сторонке, молча и напряжённо наблюдая за моими действиями. Отметив точку наивысшего показания счетчика, проделывал то же самое строго перпендикулярно предыдущему маршруту, пока, наконец, не нашел точку с максимальным излучением - источник находился где-то в глубинах большого сугроба. Я затребовал лопату, ведро и какую-нибудь тряпку, что было немедленно исполнено. Затем начал наполнять снегом ведро, относить его в сторону, сравнивать показания прибора над ведром и над местом, откуда зачерпнул снег. Так докопался почти до самой земли. Вдруг прибор показал сильное излучение - источник в ведре! Стали проводить ту же самую операцию с содержимым ведра: высыпать понемногу снег с землей на полотенце (вместо простой тряпки, притащили большое чистое полотенце) и проводить замеры. Внезапно что-то блеснуло - на полотенце находится источник! Он был без ампулы, которая, очевидно, разбилась давно, и был очень похож на маленький кристаллик пирита. Когда я указал на него, Зудилин - с каким-то хищным остервенением и криком "Вот он!!!" - схватил его, начал рассматривать, крутить так и сяк, а потом заявил: "Я щас его проглочу, чтоб опять не потерялся". Я тогда даже удивился: мужчина-то он был довольно степенный, весьма дородный, добродушный и даже где-то куртуазный, с большим золотым перстнем на пальце. Это было, конечно, нервное. Все начали вздыхать, чертыхаться и поздравлять друг друга. Я попросил, чтобы немедленно принесли контейнер, и заключил злополучный источник "под стражу"…

На другой день мои коллеги сказали: "Влад, сходи в Трест, там приказ на тебя висит". Правда, Юра Дратов - хороший, добрый человек и отличный специалист - как-то подозрительно усмехался в свои великолепные черные усы, но я не придал этому значения и побежал, в полной уверенности, что увижу на доске объявлений приказ с поздравлением, поощрением, премией и прибавкой к окладу. На самом деле в приказе было написано: "Указать инженеру-дозиметристу СРБ треста "Нижневартовскнефтегеофизика" Кириллову В.Н. на неудовлетворительное состояние техники безопасности при работе с радиоактивными веществами. Главный инженер: Курганский". И никаких слов о клятвенно обещанной премии и повышении оклада, конечно. Досадно, но ладно. Шахматов даже "спасибо" не сказал, обходил меня стороной и мрачно косился, будто я виноват в том, что им не заинтересовался КГБ, куда я, в нарушение инструкций, разумеется, не позвонил...

Потом был еще почти такой же случай, но я быстро нашел источник, так как ребята сразу же хватились его пропажи. Тогда мне гарантировали "ящик коньяка", но тут же забыли о своем обещании. Потом еще случай… А в марте я уволился и уехал начинать новую жизнь на "Большой Земле", чтобы осенью вернуться обратно…

Используются технологии uCoz